«Зеркало»: Аня, расскажи, пожалуйста, как ты стала инструктором по Танцу Ваджры.
Анна: Сама история началась с того, как я начала танцевать. Я познакомилась с танцем на Маргарите в 2010 году. Я смотрела, как танцуют Песню Ваджры, и это было безумно красиво. Я сидела совершенно заворожённая, и у меня была чёткая мысль, что это какие-то сверхлюди, что я вообще никогда так не смогу, это просто нереально. Я всегда очень хотела танцевать, но никогда в жизни с телом не работала, а мне тогда уже было за 40. То есть для меня не только Танец Ваджры, но и сам танец как таковой был чем-то запредельным, о чём я могла только мечтать.
А потом так случилось, что этот танец стал меня к себе звать. В то время я поехала на ретрит с Ринпоче в Сан-Паулу по «Гуру-йоге белого А». Я тогда много работала и была очень занята, поэтому вырвалась всего на неделю и полетела через Атлантику на ретрит. А там начались проблемы: на кого-то из наших напали с пистолетом, кого-то ограбили, поэтому выходить из гостиницы, в которой также жил Ринпоче и в которой проходил ретрит, не хотелось.
В промежутках между учениями Ринпоче проводился ретрит по Танцу Трёх Ваджр, и я пошла на него не потому, что хотела, а потому что мне просто было некуда деться с этой подводной лодки. Я мелкими перебежками добралась до ближайшего магазина, купила чистые носки, в которых можно было танцевать, а потом бегом обратно. Такая история случилась у меня в Сан-Паулу, и это был мой первый ретрит по Танцу Ваджры.
Так всё и продолжалось: обстоятельства складывались так, что мне было некуда деться от танца. Например, когда Адриана Даль Борго приезжала в Санкт-Петербург поводить супервижен, она жила у меня, я возила её на машине на ретрит и с ретрита и мне просто ничего не оставалось, как тоже в нём участвовать.
В 2015 году я оказалась в Дзамлинг Гаре, когда там проходили супервижен и экзамен по Танцу. Ко мне подошла Адриана и спросила, не хочу ли я участвовать. Я достаточно уверенно ответила «нет», но потом весь день чувствовала, что это был неправильный ответ.
Мне помог Женя Рудь, который сейчас, к сожалению, уже ушёл. В тот день, когда я с утра сказала «нет», я пригласила на обед друзей, в том числе Женю. В то время я обживала свой дом, купила обеденный стол, и чтобы пообедать, его надо было собрать. Женя Рудь обладал совершенно потрясающей энергией, он собрал этот стол за час и в течение этого часа рассказывал мне, как важно стать инструктором, какие у него были проблемы, когда он учил не будучи инструктором, и что когда тебе предлагают такое, ты вообще не можешь отказаться. У меня уже было какое-то некомфортное ощущение от отказа, и я поняла, что надо соглашаться. Вот такая была история — ничего особо романтического, просто удачное стечение обстоятельств.
Анна на вручении дипломов по Танцу Ваджры с Ринпоче в Дзамлинг Гаре в 2015 году.
«Зеркало»: Расскажи, пожалуйста, как ты стала проводить курсы?
Анна: Все локальные инструкторы, в отличие от международных учителей, привязаны к какому-то одному месту. Поэтому я, как человек, который приписан к двум местам — к Сангьелингу, общине Санкт-Петербурга, и к Дзамлинг Гару, — проводила свои курсы в основном в этих двух местах. Что касается России, то мы с московскими инструкторами часто делали совместные курсы в Кунсангаре. Больше я никуда не ездила, хотя, вероятно, имело бы смысл поехать, потому что где-то, возможно, такая необходимость есть.
Поскольку я достаточно много путешествовала и продолжаю путешествовать, то в тех местах, где я оказываюсь, я периодически даю курсы. Например, я была с ретритом в Китае. Меня попросили провести курс по Танцу Ваджры, а инструктор из США провела небольшой общий ретрит по янтра-йоге. Это был интересный опыт.
Когда проводишь ретрит в разных странах, то сталкиваешься с совершенно разной культурой и нужно использовать разные способы объяснения. Например, китайцы очень методичные, они задавали очень много теоретических вопросов, на которые нужны было очень чётко, безошибочно и быстро отвечать, то есть у них всё разложено по полочкам. А вот, например, на моих последних ретритах в Венесуэле, в Северном Ташигаре и в Мериде, я применяла совершенно другой подход. Там люди, скорее, подключаются к танцу не через ум, а через сердце, через чувство, через ощущение. Поэтому там теоретических вопросов было гораздо меньше. Мы просто больше практиковали, больше входили в это измерение на другом уровне.
Танец в Северном Ташигаре, февраль 2024 г.
Кроме этого, мне посчастливилось провести курс в Вангделинге, Словакия, — прекрасном, тихом месте, с красивыми пейзажами и холмами, когда там проходил ретрит с Ринпоче и была инаугурация новой гомпы. Также недавно я провела курс в Катманду в Непале. Это тоже совпало с моей личной программой.
Моя подруга Лорэн Готье, инструктор по Танцу, предложила провести там курс, и сказала, что привезёт мандалу, потому что мандалы в Катманду не было. Мы решили попробовать и начали искать возможность, где это сделать и кто это может организовать. В конечном счёте самопроявился замечательный вариант — провести этот курс в женском монастыре Цокньи Ринпоче, который любезно предоставил нам такую возможность.
Изначально представители монастыря хотели, чтобы это был курс только для монахинь, потому что у них не было ни одного прецедента, когда приглашались бы люди со стороны. Всё-таки это монастырь, закрытая организация. Это была уникальная возможность, и в этот момент в Катманду была группа людей из Дзогчен-общины, которая совершала паломничество в Маратику. Многие из них хотели принять участие в этом курсе, и мы попросили, чтобы это был смешанный курс. Нам любезно разрешили это сделать, что в конечном счёте привело к очень интересному эффекту, когда на мандале танцевали абсолютно прекрасные юные монахини, которые сами решили пойти в монастырь в 9 лет, — это совершенно одно измерение — и члены Дзогчен-общины, у которых уже частично был опыт Танца. И то, как монахини слушали и тренировались, отличалось от того, как изучала танец вторая половина, в основном европейцы. В их методе не было заметно сложных умопостроений, рассуждений, сомнений, они просто повторяли движения, чтобы запомнить.
Курс по Танцу Ваджры в Катманду, Непал, в апреле 2024 г.
Многие из участников мне до сих пор пишут, спрашивают, просят музыку, например, для Танца 12 А, и я чувствую, что всё не напрасно. Курс — это, конечно, очень хорошо, но за один курс ничего не сделаешь. За один курс можно только вступить в эту мандалу, а дальше надо практиковать.
Чтобы практиковать танец на мандале, нужна мандала. Многие путешествуют или живут там, где мандалы нет, поэтому очень важно иметь в своём арсенале Танец 12 А, который не требует никаких дополнительных условий, который можно танцевать где угодно, когда угодно, можно даже танцевать под любую музыку. Обычно мы танцуем его под музыку шести пространств, но это совершенно необязательно.
Это был удивительный опыт. Во-первых, просто привезти Танец Ваджры в Непал, где буддизм является основой жизни, соединить традиционную практику с теми учениями, которые Ринпоче получил в своих снах, и понять, что это всё соединимо — эта миссия сама по себе была для нас очень важна. На курсе были монахини, которые занимаются традиционной практикой и при этом они танцевали. То есть эта открытость, это несектарность по отношению к этому методу, который также работает с телом и не распространён в других традициях, были очень важны. Мы существуем на уровне тела, речи и ума, выполнение сидячих практик — это в основном работа с умом, а Танец Ваджры — это, в первую очередь, работа с энергией, ну и, конечно, с умом и телом тоже. Таким образом можно гармонизировать все три аспекта нашего существования.
Танцоры Сангьелинга, Санкт-Петербург, Россия
«Зеркало»: Как ты думаешь, что нужно, чтобы Танец Ваджры развивался и продолжал существовать?
Это достаточно сложный вопрос, я против какого-либо миссионерства. Я считаю, что если у кого-то есть связь с танцем, она проявляется несмотря на препятствия. Совершенно точно необходима регулярность занятий. Приехать с ретритом, сделать курс, и уехать — это здорово, но должен остаться человек или группа людей, которые будут организовывать занятия. Поэтому нужны энтузиасты, организаторы курсов, определённая реклама. Раньше, чтобы попросить и получить какие-то ценные учения, люди приносили груды золота. Танец Ваджры — это ценное учение, и люди должны прийти сами. К сожаленью, у многих сейчас потребительское отношение и акцент смещается с важности продукта на важность самого потребления. Делать из Танца Ваджры какой-то коммерческий проект — дело неблагодарное, но если есть желание организовать курс, имеет смысл сделать так, чтобы практика потом поддерживалась, чтобы она была регулярной, ведь метод, как правило, работает, когда ты применяешь его регулярно, нахрапом Танец Ваджры точно не возьмёшь.
«Зеркало»: Есть ли у тебя уже планы на будущее?
Планы в наше время достаточно сложно строить. Сейчас мы с Таней Герасимовой планируем провести совместный курс в Санкт-Петербурге. Всегда интересно делать что-то вместе, потому что проявляются новые аспекты. Я очень люблю работать с другими инструкторами, потому что мы можем дополнять друг друга, поддерживать, исправлять друг у друга ошибки. Такая коллективная работа всегда вдохновляет.
На следующий год я тоже планирую путешествовать. В этом году меня очень порадовала Южная Америка. Я подумываю съездить в Нижнюю Калифорнию в Мексике, я никогда там не была, и в Южный Ташигар, где в 2008 году я встретила Ринпоче. У меня совершенно фантастические воспоминания об этом месте. С другой стороны, когда ты приезжаешь в Тибет, в Непал или, как сейчас, мы в Индии, в Бире, эти места очень вдохновляют — пещера Асура, пещера Маратика, завтра-послезавтра я буду в Цо Пеме. Всё это помогает набраться энергии и соединиться с первоначальным источником, чтобы потом была возможность нести его дальше и делиться с другими.
«Зеркало»: Спасибо и удачи!
