Чогьял Намкай Норбу

Отрывок из ретрита по Песне Ваджры в Гонконге, 17 мая 2012 г. День 2, часть 2

Продолжение учения, опубликованного 2 июня 2024 г.

Одно из важнейших учений, переданных Гарабом Дордже, — три завета. Много лет он передавал учение Дзогчен своим многочисленным ученикам, включая Манджушримитру. Сегодня у нас есть много самых разных тантр Дзогчена, которые с древних времён передавали учителя, — и всё это благодаря тому, что их воспроизводил вслух Гараб Дордже. Он также давал учения и объяснения по Дзогчену, которые не являются тантрами, а входят в раздел Упадеша. Вот поэтому у нас есть много драгоценных оригинальных текстов по Дзогчену, связанных с этой передачей. Но вся суть его учений заключена в трёх заветах, которые служат как бы ключом к учению Дзогчен.

То, как учителя передают [учение] своим ученикам, и то, как ученики получают и развивают знание, чтобы быть в состоянии дзогчен, связано с тремя заветами. Это нужно понимать с самого начала, потому что у многих людей есть представление, что учение Дзогчен состоит из каких-то специальных методов, которые можно изучать только после нескольких лет обучения и практики. Многие ваджраянские учителя дают подобные советы своим ученикам и говорят им, что те не могут сразу изучать Дзогчен, но должны сначала изучить ваджраяну, получить наставления, сделать практики и только потом наконец тайно получить учение Дзогчен от своего учителя. Они считают, что Дзогчен — это нечто особенное, нечто тайное, но это не так.

В ану-йоге и Дзогчене объясняется, что есть девять колесниц. В традиции ньингма говорят о девяти колесницах, потому что изначально они произошли из ану-йоге и Дзогчена. Это девять самостоятельных колесниц, они не зависят друг от друга. Так, в хинаяне можно обрести реализацию хинаяны, архата, хоть это и непросто сделать за одну жизнь. В махаяне говорится о реализации бодхисаттвы, для обретения которой нужно делать практику на протяжении многих кальп, многих жизней.

Эти колесницы не зависят друг от друга и содержат разные методы. Иногда мы считаем Дзогчен высшим уровнем ваджраяны. Сравнивая его с учением Сутры, мы говорим, что в учении Дзогчен достигнуть реализации можно за одну жизнь. Многие люди считают это своего рода рекламой, потому что в нашем двойственном состоянии такого очень много. К примеру, сегодня нам говорят, что вот это мыло очень хорошее, а завтра, когда продажи упали, меняют упаковку, меняют название и говорят, что теперь вот это мыло гораздо лучше остальных. Однако по сути ничего не поменялось. Это называется рекламой. Но учение — это другое.

Например, в учении Сутры практикующие не обладают знанием об уровне энергии, потому что в Сутре энергия не объясняется. В ваджраяне всегда передаются методы преображения и проявления. Всё связано с уровнем энергии, поэтому, конечно, [практикующие ваджраяну] очень искусны в этом.

Мы можем понять это на примере истории Тибета. В древности тибетский царь Трисонг Децен был известным царём Дхармы. Во времена его правления из Индии были привнесены учения Дхармы. Он хотел, чтобы в Тибете распространилось учение высокого уровня — махаяна. Для этого он пригласил из Индии Шантаракшиту, знаменитого учителя махаяны . Шантаракшита также был знатоком философии мадхьямики. Однако у Шантаракшиты ничего не получилось из-за добуддийской традиции, древнего бона, где основное внимание уделяется уровню энергии: пяти элементам и взаимодействию между ними. Традиция бон оказала огромное влияние на большинство тибетцев — когда те пытались изучать буддийскую Праджняпарамиту, то их не устраивало, что не даётся никаких объяснений об уровне энергии. Когда Шантаракшита узнал об этом, то решил вернуться обратно в Индию и предложил пригласить вместо себя Гуру Падмасамбхаву.

Гуру Падмасамбхава был важным и очень могущественным учителем ваджраяны во всём, что касалось энергии, так что в итоге бонпо последовали за ним. Он также был великим практиком Дзогчена и поэтому никогда не пытался искоренить традицию бон, но сохранял их ритуалы, хотя их суть в буддийской традиции стала иной.

Это одна из причин, по которой на Западе буддийскую традицию Тибета иногда довольно пренебрежительно называют ламаизмом. Почему её называют ламаизмом, если мы буддисты? Потому что в тибетскую традицию буддизма вошло множество традиций бона, существовавших ранее в Тибете. Так, к примеру, когда наступают особые дни или приезжает важный лама, мы сжигаем сыпучие благовония санг, чтобы очистить измерение, в котором находимся. Такого ритуала в традиции буддизма нет — нет ни одной сутры о санге. Его первоисточник — традиция бон.

Есть знаменитый ритуал санга, который сегодня можно встретить во всех традициях. Изначально он назывался sang nge и был составлен Гуру Падмасамбхавой. Даже гелугпа делают этот ритуал во время подношения санга. В самом начале ритуала есть строки, типичные для бонпо.

kyi/_bsang gi rgyu byung gang nas byung/
Эй! Где источник санга — откуда он появился?

bsang gi rgyu byung gnam nas byung/
Источник санга — небо.

pha gnam la ‘brug chen lda ma ldir/
Отец-Небо — раскаты грома,

ma sa la glog chen gya ma gyu/
Мать-Земля — вспышки молний.

В буддийской традиции нет слов, обозначающих «Отца-Небо» и «Мать-Землю». Но в Дзогчене мы можем объединяться со всем. Самое важное — это истинный смысл, а не его аспекты. В ваджраяне приводится в пример золото: из него можно сделать чудесную статую, а можно — пепельницу, хотя при этом истинная сущность золота не меняется. Самое важное — обнаружить истинный смысл, и тогда мы сможем объединяться со всеми аспектами. Именно по этой причине Гуру Падмасамбхава с уважением относился к бону и включил его в самобытную традицию буддизма в Тибете.

Очень важны три вида передачи. Самая важная из них раскрывается в первом завете Гараба Дордже — прямое ознакомление. Учение Дзогчен начинается с прямого ознакомления. Это не как в учении ваджраяны, где представлена только сущность Дзогчена, и учение Дзогчен — одна из девяти колесниц. Это самостоятельное учение, независимое от Тантры и Сутры. Дзогчен не имеет ограничений. Если нам нужно применить другие методы, будь то из ваджраяны, сутраяны или вообще не из буддизма, мы можем их применить. Но мы должны понимать, что Дзогчен содержит в себе весь путь: можно начать с Дзогчена, можно закончить Дзогченом. Кто-то может сказать, что Дзогчен для нас слишком сложен, что у нас нет способностей, что нам нужно следовать хинаяне. Каждая из девяти колесниц — самостоятельное учение со своей отправной точкой и целью. Гараб Дордже говорил, что учение Дзогчен начинается с прямого ознакомления. Он никогда не говорил, что нужно начинать с преображения в ваджраяне или что мы должны выполнить предварительные практики нёндро.

Через год-два, после того как я начал давать учение Дзогчен, на меня обрушился поток критики от многих тибетских лам. Они говорили, что я давал учение Дзогчен людям, которые не выполнили предварительных практик. Но я не испытывал чувства вины и не считал, что сделал что-то не то, потому что, если бы делать предварительные практики было действительно необходимо, то Гараб Дордже дал бы четыре завета, первый из которых гласил бы: делать предварительные практики до прямого ознакомления. Нельзя сказать, что Гараб Дордже забыл об этом, ведь он полностью просветлённое всеведущее существо и прекрасно знает, как мы должны следовать пути Дзогчена. Тем не менее некоторые учителя до сих пор следуют старым традиционным подходам, как это было принято у них в Тибете, и не понимают состояния чувствующих существ, особенно на Западе. В западном мире большинство людей окончили начальную школу. Во многих странах обучение в средней школе обязательное. Так что все заинтересованные в учении умеют читать и писать и знают, как думать. По этой причине учитель должен передавать учение по-другому.

Сегодня Тибет становится более современным, многие идут в школу, учатся. А во времена моей юности в Тибете, когда я приезжал в какую-нибудь деревню, то читать и писать там умели от силы пара человек. Но даже не умея читать и писать, люди хранили верность Дхарме и проявляли глубокую преданность. Однако такая преданность может превратиться в слепую веру, если человек не понимает, что следовать учению нужно для того, чтобы попытаться понять, что такое путь. Люди следуют за именами лам и реинкарнациями и думают, что достаточно просто увидеть перевоплощение и получить благословение — и обретешь реализацию. Некоторые тибетские ламы придерживаются таких же взглядов и готовы раздавать благословения, защитные шнурки и т. д. Как только такие люди получают благословение (лама кладёт что-то им на голову, читает мантру) и защитный шнурок, они уходят домой в полном удовлетворении. Но таким образом достигнуть реализации невозможно.

Я родился в Тибете. В юности я обучался сначала в монастыре, а затем в колледже. У меня не было времени на то, чтобы быть реинкарнацией. Когда я наконец взял на себя обязанности перевоплощения, я поехал на конференцию в Китай, после чего меня попросили преподавать в школе. Позже я вернулся в Тибет и встретился со своим учителем Чангчубом Дордже, чтобы получить от него учения. Затем я поехал в Центральный Тибет, потом отправился в Кхам, но там царили беспорядки, и я вернулся в Центральный Тибет. Когда в конце концов я приехал в Индию, у меня не было времени, чтобы быть перевоплощением: элегантно сидеть и раздавать благословения и защитные шнурки. Тем не менее спустя годы, когда я вернулся в Тибет, многие тибетцы, особенно из моего региона, знали, что я ношу имя реинкарнации, поэтому они пришли ко мне за благословением и т. д. Люди очень хотели получить защитные шнурки, но тогда мне не из чего было их изготовить. В итоге мне удалось сделать шнурки из кусочков ткани из пяти или шести моих рубашек. Так что уезжал я всего с одной рубашкой.

Меня, однако, такое положение дел изрядно расстраивало. Особенно когда приходили некоторые пожилые тибетцы, и я просил их сесть и послушать немного мои объяснения по Дхарме. Они садились, а я простым языком рассказывал про благие намерения для накопления благих действий. Я не давал непонятных им объяснений о состоянии дзогчен. Но они меня не слушали, а сидели и болтали друг с другом.

Вот пример отсутствия способности следовать такому учению. Даже когда учитель проявляет сострадание и хочет что-то сделать, ничего особо не сделаешь. Поэтому мы и говорим, что учение Дзогчен предназначено для людей с высокими способностями. Многие думают, что высокие способности — это что-то наподобие реализации махасиддхи, который может взаимодействовать с чистым измерением самбхогакаи. Но в Дзогчене под высокими способностями имеется в виду не это.

В учении Сутры, переданном Буддой Шакьямуни, есть объяснения пяти способностей: тепа, цондру, тренпа, тингедзин, шераб. Первая способность — участие, ваша преданность, ваш интерес. Большинство людей не заинтересованы [в учении]. Например, мы размещаем объявление об учении Дзогчен, говорим, что передача Дзогчена жива и очень важна для каждого. Мы можем даже разместить эту информацию на телевидении, чтобы большинство людей услышало её. Но сколько человек придёт на ретрит по сравнению, к примеру, с населением города? Почему они не участвуют? Потому что им не интересно, у них нет этой способности.

Остальные способности связаны с первой: если у человека есть способность к участию (интерес), тогда следует сочетать её с присутствием. Если мы не в присутствии, даже если у нас есть интерес, мы забывчивы, и учение никогда не станет для нас чем-то конкретным. Это вторая способность.

Нам также необходимо усердие. Если мы не усердны, учение не становится чем-то конкретным. Кроме того, нам нужно понимать ценность состояния созерцания. У многих такого понимания нет: они думают, что следуют учению, когда выучили какую-нибудь позу или какой-то вид дыхания или знают, как визуализировать божество, — и им этого достаточно. Но ничего из этого не обладает ценностью состояния созерцания. Даже если мы делаем визуализацию божества, это может приносить какую-то пользу, но это никогда не станет путём к реализации. Мы не должны останавливаться на этом. Мы должны помнить, что в конце практики преображения мы растворяем проявление в самих себе, а затем остаёмся в состоянии пустоты или созерцания. Это что-то вроде заключительной части практики, и нам нужно обладать этим знанием, знать ценность созерцания. Это четвёртая способность.

Пятая способность — праджня, интеллект: если мы не используем свои умственные способности, то можем не понять учителя, даже если он нам раз за разом всё объясняет. Иногда учитель может сказать какое-то слово, значение которого нам неизвестно, но благодаря своему интеллекту мы пытаемся понять это слово или, по крайней мере, мы слышим это слово раз, другой, третий или больше и стараемся понять его смысл.

Вот эти пять способностей. Если мы ими обладаем, то можем следовать учению Дзогчен, применять его и понимать, как получить прямую передачу, — первый завет Гуру Гараба Дордже.

Второй завет Гараба Дордже — не оставаться в сомнениях. Это означает, что, даже если нам кажется, что мы обнаружили [свою истинную природу], очень сложно быть уверенным в этом на все сто процентов. Мы можем столкнуться с подобной проблемой не только при обнаружении своей истинной природы, но и в любой практике, которую мы изучили и применяем. Тем не менее мы не должны оставаться в сомнениях, иначе мы не сможем реализовать функцию [этой практики]. В частности, когда мы обнаруживаем свою истинную природу, мы должны быть в этом абсолютно уверены. Чтобы обладать уверенностью, есть второй завет Гараба Дордже. В учении Гараба Дордже есть много тантр, лунгов и упадеш, связанных с этим конкретным методом.

Третий завет — о том, что, когда мы обнаружили [свою истинную природу] и абсолютно уверены в этом, нам нужно объединиться с этим знанием и пребывать в этом состоянии, по возможности, всегда. Когда мы обучаемся и практикуем, когда мы делаем гуру-йогу, то находимся в этом состоянии всего несколько секунд. Когда же мы делаем практику каждый день, то постепенно осваиваемся с ним.

Пребывать в состоянии гуру-йоги очень легко, особенно в Дзогчене, потому что нам не нужно делать ничего конкретного. В гуру-йоге нет специальной позы, дыхания или визуализации. Простым образом мы мгновенно вспоминаем о присутствии белого А и затем расслабляемся в этом состоянии. Одно это — уже гуру-йога. Можно делать её много раз в день, но для практикующих очень важно делать её, хотя бы как проснулись утром, потому что быть практиком Дзогчена значит объединить это знание со своим состоянием.

Таким образом, главное — гуру-йога. В повседневной жизни у нас есть двадцать четыре часа в сутках, так что мы делаем гуру-йогу и дальше пытаемся сохранять присутствие. Когда нам хочется сделать гуру-йогу, мы можем сделать её в любой момент. Даже если мы делаем её часто — гуру-йоги много не бывает. Если мы всегда пребываем в состоянии гуру-йоги, мы достигли реализации. Вот что нам следует делать.

Я не прошу вас прочитать конкретную книгу, начитывать особенную мантру или сидеть в специальной позе. Вы делаете гуру-йогу, чтобы пребывать в своей истинной природе, а не чтобы поддержать своего учителя. Некоторые думают: раз «гуру» означает учитель, то пребывание в состоянии гуру-йоги означает, что вы оказываете поддержку учителю, но это не так.

Вы делаете гуру-йогу для себя, для собственной реализации. В сутках двадцать четыре часа, нам нужно на практике понять, как объединяться круглосуточно. Как этого добиться? Это не означает, что нужно делать только гуру-йогу. Нужно также оставаться в присутствии, не отвлекаться. В Дзогчене это очень важная практика. Если мы не отвлекаемся, а всегда остаёмся в присутствии, то очень просто объединять всё с состоянием гуру-йоги. Быть в присутствии легко, мы можем практиковать это даже во время прогулок, работы, разговоров и пр. Гораздо лучше оставаться в присутствии и не отвлекаться.

Редакция — Лиз Грэнжер
Окончательная редакция — Сьюзан Шварц
Транслитерация подношения санга — проф. Фабиан Сандерс

Перевод на русский язык — Оля Юдина. Редакция — Настя Ерёменко.